Церковь Покрова Пресвятой Богородицы в селе Фили на реке Москве

Новозаводская ул., 47

"Владельцы села: Мстиславские - XVI в. - 1628 г.; дворцовое - 1646 г., 1668-1677; Милославские - 1649-1668, 1677-1689; Нарышкины - 1689 - середина XIX в.; последние владельцы Шелапутины"[4].

"Уже в XVI в. за рекой Хвылей (от которой, предположительно, и получили свое наименование "Хвили" - Фили) на берегу Москвы-реки лежало село Фили, принадлежавшее боярам Мстиславским. В XVII в. им владел тесть царя боярин И. Д. Милославский, а в конце того же века оно перешло к родственникам Петра I - Нарышкиным, в роде которых находилось до XIX в. Нарышкины построили в селе великолепную церковь Покрова, положившую начало особому "нарышкинскому" стилю в архитектуре"[6].

"В селе Покровском, что на Филях, с великолепной церковью, в старину был барский деревянный дом с башней и часами. Это село принадлежало дяде Петра Великого, боярину Льву Кирилловичу Нарышкину, который и построил здесь храм в 1693 г. Образа в иконостасе почти все искусного фряжского письма. Из них замечательна икона Спаса Нерукотворенного Образа, в золотом окладе, украшенная изумрудами, рубинами, алмазами и др. драгоценными камнями. В ризнице хранятся: Евангелие, напечатанное в Москве в 1689 г., аксамитные (бархатные) ризы и полотенце, вышитое золотом и шелком, работы царицы Натальи Кирилловны. Перед запрестольным образом шесть серебряных лампад вызолоченных, пожертвованных Львом Кирилловичем Нарышкиным. Предание гласит, что на клиросе этой церкви пел Петр Великий. В 1812 г. церковь подверглась поруганию - французы нижний храм обратили в конюшню, а верхний в швальню. Однако вся утварь была спасена от расхищения"[5].

"Храм выстроен в 1690-1693 гг. на средства боярина Л. К. Нарышкина. Принадлежит к памятникам "московского барокко". Храм стоит на высоком подклете и окружен открытой галереей-папертью на аркадах с широко раскинувшимися лестницами (переделаны в нижней своей части в начале XIX в.). Внутреннее скульптурное убранство отличается пышностью. Многоярусный иконостас, поднимающийся под самые своды, ложа храмоздателя на западной стене, клиросы - все украшено сочной деревянной резьбой. Резьба покрывает и сами стены, арки и обрамления окон. Предполагают, что вся резьба по дереву в церкви выполнена белорусскими мастерами (состоявшими при Оружейной палате и золотописной палате К. Золотарева, существовавшей на Посольском дворе) по рисункам Карпа Золотарева. Деревянное распятие, венчающее иконостас, также исполнено К. Золотаревым. Многие иконы местного ряда иконостаса тоже написаны им ("Успение Богоматери", "Апостолы Петр и Павел", "Иоанн Предтеча и Алексий человек Божий", "Мученики Адриан, Наталья и Параскева", "Св. Лев - папа римский"). Изображения архидиакона Стефана (северные врата иконостаса) и архидиакона Лаврентия (южные его врата) принадлежат кисти другого мастера (И. Салтанова?). Роспись свода одновременна всему внутреннему убранству (авторы ее неизвестны)"[2].

"В храме два престола: нижний во имя Покрова и верхний во имя Нерукотворного Образа Спасителя. Посвящение храма Спасу Нерукотворному связывается с тем, что по преданию во время стрелецкого бунта 1682 г., когда пострадали многие сторонники Нарышкиных, Лев Кириллович, спрятавшись в покоях царицы, молился перед образом Нерукотворного Спаса, милости которого и приписывал впоследствии свое избавление от смерти. Нижний храм получил имя в наследство от ветхой деревянной церкви Покрова 1619 г. На сохранившихся лампадах, изготовленных специально для церкви, удалось прочесть дату - 1694 г. Следовательно, храм был выстроен не позднее этого срока"[13].

"В первой половине 30-х гг. могло произойти поистине непоправимое - отечественные Геростраты покусились на церковь Покрова, построенную на исходе XVII в. в деревне Фили - вотчине бояр Нарышкиных. Одна из самых красивых московских церквей, вероятно, раздражала взгляды руководителей расположенного в опасной близости таинственного завода № 22 имени Десятилетия Октября.

Атаки на храм начались с наказов рабочих и служащих завода, требовавших закрыть "Фильскую церковь и использовать это здание под культурные надобности заводского поселка". Осенью 1931 г. речь уже шла о сносе храма. Но из Наркомпроса в президиум Мособлисполкома пришел достаточно красноречивый ответ такого содержания: "Сектор науки Наркомпроса категорически возражает против сломки здания церкви Покрова в Филях, являющейся памятником архитектуры высшей категории и одним из самых выдающихся, всемирно известных памятников русского искусства с исключительным внутренним убранством" Для руководителей завода № 22 это были пустые слова, которые не принимались в расчет. В день старого Рождества за подписями секретаря парткома и председателя завкома в адрес Моссовета было направлено послание, которое хочется привести здесь полностью: "Завод 22 вторично просит президиум Моссовета дать разрешение на производство сноса церкви в рабочем поселке на Филях. Место, занимаемое в настоящее время церковью, предназначено для работы универмага... причем необходимо довести до сведения президиума, что при проведении отчетно-выборной кампании Советов это было одним из центральных пунктов наказа, так как место, занимаемое церковью, находится в центре рабочего поселка и постройка на ее месте универмага является жизненной необходимостью, так как в противном случае его придется относить от поселка минимум на 1 км". Уполномоченный от завода для выполнения наказа депутат А. Рязанцев писал, что церковь находится на территории завода и "мешает не только работе завода (завод секретный), но и школе".

В начале января из ЦГРМ в Моссовет были срочно отправлены письма, свидетельствующие об уникальности храма. И, видимо, они возымели действие, ибо в решении президиума Мособлисполкома от 5 февраля 1932 г. сказано: "Принимая во внимание, что церковь на Филях, согласно заключению Главнауки Наркомпроса, является памятником архитектуры высшей категории, ходатайство завода № 22 о закрытии указанной церкви и ее сносе отклонить". Но сломить волю гегемона и его руководства было не так просто. Борьба только начиналась. Подождав немного, в августе того же года дирекция, партком и завком вновь пытались убедить Моссовет в том, что от наказа рабочих отмахнуться нельзя. По замыслу заводского начальства в нижнем, зимнем храме предполагалось устроить аудиторию клуба-школы на 800 человек с вестибюлем и гардеробом. В приделах церкви по плану размещались фойе, буфет, кружковые комнаты и, конечно же, уборная. Верхнюю церковь предполагалось оборудовать под комнату отдыха с читальней. Заводской сметой предусматривалось "очистить стены от образов и лепки", срубить старую штукатурку, устроить лестницы, канализацию и - просим извинения у читателей - установить 4 унитаза и 4 писсуара. Надеемся, понятно, что осталось бы от великолепного убранства храма!

В ноябре 1932 г. Н. Померанцев вновь писал в Президиум ВЦИК, что храм Покрова в Филях должен быть сохранен "без изменения внешнего и внутреннего облика как музейный объект". Реставраторы в своих доводах вынуждены были прибегнуть к более понятной для советских чиновников фразеологии 20-30-х гг. Они писали, что храм Покрова подлежит охране "как вещественный документ эпохи конца XVII в., отразивший в своих формах моменты борьбы между феодальным строем и растущим торговым капиталом, вообще, и борьбы политических группировок данной эпохи, в частности".

Но заводские депутаты и не думали сдаваться без боя. Для большей вескости они также обратились к языку политических штампов, обладавшему в ту пору неотразимой силой. В очередном письме в Моссовет говорилось, что нижний этаж храма не имеет никакой исторической ценности и поэтому смело может быть отдан под Дом учебы, а в верхнем следует организовать антирелигиозный музей. Кроме того, жаловались заводские депутаты своим коллегам: церковь расположена рядом со школой ФЗС, что плохо влияет на воспитание детей (дети во время богослужения бегают в церковь). Видимо, это явилось решающим аргументом, и городские власти присоединились к ходатайству безбожных пролетариев о закрытии Покровской церкви в Филях и передаче ее заводу № 22 для организации антирелигиозного музея и Дома учебы.

В ответ на это члены общины храма в апреле 1933 г. направили жалобу-петицию во ВЦИК. Под документом поставили свои подписи 913 человек, в основном - рабочие. Бездумный снос уникального памятника - шедевра архитектуры - мог привести к нежелательным последствиям, и, понимая это, К. Орлеанский - один из ведущих сотрудников комиссии по делам культов - не рекомендовал закрывать Покровский храм, а 1 июля 1933 г. Президиум ВЦИК отменил мартовское постановление Мособлисполкома и оставил храм в пользовании общины. Несомненно, это решение было принято не без труда, ибо еще в начале июня 1933 г. П. Смидович - "руководитель культовых дел Советской России" - отклонил ходатайство почти тысячи верующих"[19].

Фили в черте Москвы находятся с 1935 г. Церковь Покрова была закрыта в 1930-е гг., но убранство ее почти полностью сохранилось: нет лишь знаменитого храмового образа Нерукотворного Спаса, от которого осталась только рама с клеймами справа от царских врат.

В 1946-1948 гг. верующие подавали ходатайства об открытии вновь своего приходского храма, но им в этом было отказано. До 1980 г. внутри и вовне проходила чрезвычайно медленная реставрация. В 1980 г. к Олимпиаде церковь - филиал Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева - наконец отворили; здесь проводились тогда кроме экскурсий также концерты. (Из-за отказа открыть храм сложилось такое ненормальное положение, что на западных окраинах Москвы долгое время не было ни одной действующей церкви, - до ближайшей из них, например, жителям тех же Филей тогда приходилось добираться около часа.)

Храм стоит на государственной охране под № 297[14].

До 1917 г. при храме, в 2-этажном доме, выстроенном в русском стиле, было ремесленное училище, устроенное вдовой министра Боголепова, и богадельня на несколько женщин. Здесь же жили и сами их устроительницы. Здание богадельни снесено в 1965 г. при постройке моста через Москву-реку (записано Н. И. Якушевой).

В конце 1990 г. по письму Патриарха Алексия II от 31 августа того же года исполком Моссовета принял решение о передаче храма верующим.